Больное детство

Зинаида Николаевна Гиппиус родилась 8 ноября (20 ноября по новому стилю) 1869 года в городе Белев Тульской губернии в семье государственного чиновника, служившего в Нежине. Как многие дети из аристократических семей, Зинаида Гиппиус получила прекрасное домашнее образование. Однако, домашним занятиям было еще одно объяснение - девочка тяжко страдала от болезни легких. После смерти отца семья перебралась в Москву, оттуда - в Ялту, а затем - в Тифлис.

Все это время жизнь талантливой девочки была неразрывно связано с увлечением русской классикой. Впрочем, "увлечение" не совсем подходящее слово - она жила в этом мире, мир литературы был для нее более настоящим, чем все, что ее окружало. В 1888 году Зинаида Гиппиус сама начала печатать стихи, затем рассказы, романы, пьесы. Эссе подписывала чаще всего псевдонимом Антон Крайний...

Дмитрий Мережковский - настоящая любовь или брак "для вида"?

В 18 лет юная поэтесса встретила свою первую и единственную любовь - Дмитрия Мережковского, который отныне и на всю жизнь стал для нее мужем, спутником, другом, соратником, как и она для него. Летом 1889 года они поженились и переехали в Петербург.

Личную жизнь Мережковских, не разлучавшихся до гробовой доски, сопровождало множество слухов и небылиц. Иногда их брак называли союзом гомосексуала и лесбиянки, но не смотря ни на что их духовный и творческий союз отличался необычайным долголетием - он продолжался 52 года.

Вечные темы

Раздумья на "вечные темы" - "о человеке, любви и смерти" - определили тональность многих стихов Гиппиус начала XX века. Главной ценностью для нее была по-ницшеански понимаемая собственная личность ("Люблю я себя, как Бога"). Она стала одним из ярких представителей символизма. В ее стихах было все, что характерно для этого литературного течения: нарочитая оторванность от жизни, раздумья о любви и смерти, превознесение ценности отдельной личности (прежде всего собственной).

Я ненавижу человечество
И от него бегу, спеша.
Мое любимое отечество -
Моя пустынная душа.

Боль за Россию

После революции 1905 года в поэзии все еще преобладали символистские мотивы, но в прозе значительное место заняли вопросы общественной жизни. Как большинство русских интеллигентов, Гиппиус волновала судьба ее народа, судьба страны - она, как и все остальные, мечтала о том, чтобы из нищей, забитой, Россия превратилась в прогрессивную мировую державу.

Поэтому, подобно опять-таки большинству интеллигенции, с восторгом приветствовала Февральскую революцию, видя в ней духовное потрясение, призванное очистить человека, раскрепостить религиозное сознание и создать свободную Россию. Однако восторг этот продолжался недолго, всего лишь до 25 октября 1917 года.

Будучи христианами, чета Мережковских-Гиппиус не смогла смириться с кровавой диктатурой большевиков. Они считали Октябрьский переворот преступлением, поэтому без колебаний отвергли и разгон учредительного собрания, и Брестский мир, и красный террор. В дни переворота у Гиппиус рождается ряд гневных стихов:

Лежим заплеваны и связаны
По всем углам.
Плевки матросские размазаны
У нас по лбам.

Поначалу Мережковские надеялись на свержение нового режима, однако надежды рассеялись с поражением Юденича. В 1919 году супруги покидают страну.

Бегство за границу

Мережковские нелегально переходят польскую границу вблизи Бобруйска и поселяются вначале в Минске, где выступают с лекциями для русской эмиграции, публикуют политические статьи в газете "Минский курьер".

В феврале 1920 года переезжают в Варшаву, где Гиппиус становится редактором литературного отдела эмигрантской газеты "Свобода". Но и здесь они не задерживаются. Рассеялась очередная надежда: создать союз братских народов для борьбы с большевизмом. После того, как Польша подписала перемирие с Советской Россией и правительство запретило критиковать большевизм под угрозой высылки из страны, Мережковские выехали в Висбаден, а затем в Париж. Там они поселились в собственной квартире, которая сохранилась еще с дореволюционных времен.

Если гаснет свет - я ничего не вижу.
Если человек зверь - я его ненавижу.
Если человек хуже зверя - я его убиваю.
Если кончена моя Россия - я умираю.

Живя в эмиграции, Зинаида Гиппиус с мужем попытались "реконструировать" дореволюционную российскую жизнь в среде себе подобных, создав общество "Зеленая лампа", которое объединило лучших представителей русской эмиграции.

Гиппиус была не только организатором и идейным вдохновителем общества - она была его душой, духовным центром. Для Зинаиды Николаевны зеленый свет был связан с верой в религию и Россию. Супруги возобновили знакомство с Бальмонтом, Буниным, Куприным...

В эмиграции Зинаида Николаевна продолжает литературную деятельность: пишет стихи, воспоминания. В сентябре 1928 г. Мережковские приняли участие в 1-м съезде русских писателей-эмигрантов в Белграде. За вклад в сокровищницу русской литературы Король Александр наградил супругов орденов Св. Саввы 1-й степени.

Самая главная потеря

В 1941 году Зинаида Гиппиус пережила одну из величайших трагедий в своей жизни (после расставания с родиной) - кончину горячо любимого супруга. Она хранила его образ в своем сердце, в своей памяти.

До самой своей смерти 9 сентября 1945 года она работала над воспоминаниями о Дмитрии Сергеевиче. В возрасте 76 лет Зинаида Николаевна умерла 9 сентября 1945 в Париже.

А книга ее воспоминаний о муже вышла только в 1951 году, возвращение же к читателям-соотечественникам состоялось лишь в 1987...

Помню, как студенткой, впервые увидев репродукцию картины итальянского художника Сандро Боттичелли «Рождение Венеры», настолько восхитилась дивной прелестью богини любви и красоты, что, наверное, минут тридцать не могла отвести глаз от нее. Это случилось в далеком 1969 году в Абакане, когда я училась в пединституте на третьем курсе факультета иностранных языков.

Все в той картине для меня было необычно, загадочно, таинственно. Богиня, совершенно обнаженная, подплывала к берегу из пены моря в перламутровой раковине. Изящные покатые плечи. Длинная лебединая шея. Маленькая головка с роскошными длинными золотистыми волосами. Взгляд кроткой, целомудренной, нежной женщины. Образ Венеры сочетал в себе одновременно и внешнюю восхитительную красоту богини, и внутреннюю красоту Мадонн, воспеваемых поэтами и художниками.

Однажды, когда я пришла в гости к своему другу Валерию Майнашеву, студенту литературного факультета,(через несколько лет ставшего известным поэтом Хакасии) и с упоением вновь начала восхвалять картину Баттичелли, он вдруг достал с полки какую-то книгу и прочел: «Высокая стройная блондинка с длинными золотистыми волосами, изумрудными глазами русалки, в очень шедшем к ней голубом платье, она бросалась в глаза своей наружностью.Эту наружность несколько лет спустя я назвал бы боттичеллиевской.

Весь Петербург ее знал, благодаря этой внешности и благодаря частым ее выступлениям на литературных вечерах, где она читала свои столь преступные стихи с явной бравадой».

Так в тот вечер я впервые услышала о декадентской мадонне Зинаиде Гиппиус и познакомилась с ее стихами. Богохульством веяло от ее «Посвящения» 1894 года:
« Беспощадна моя дорога.
Она меня к смерти ведет.
Но люблю я себя, как Бога, -
Любовь мою душу спасет»

Тогда Валерий объяснил мне, что это впечатление о Гиппиус написал один из первых символистских издателей Петр Петрович Перцов. Возможно, он написал это в своих « Литературных воспоминаниях», впервые вышедших в свет в издательстве Академия в 1934 году малым тиражом в 2300 экземпляров.

В наше время о Зинаиде Николаевне Гиппиус написано великое множество статей разного характера, а в те годы мы практически по крупицам собирали сведения о ее биографии, находили ее стихи. Вот что написала она в 1893 году в ««Бессилии».
« Не ведаю, восстать иль покориться,
Нет смелости ни умереть, ни жить…
Мне близок бог - но не могу молиться,
Хочу любви - и не могу любить».

Множество сплетен, слухов и кривотолков поддерживали интерес к этой поэтессе, сочетающей в себе не только боттичеллиевскую чистоту, но и демоническое взрывное начало, дерзкое богохульство, вызов покою, вызов духовной покорности и смирению.
«Жизнь и мой разум, огненно-ясный!
Вы двое - ко мне беспощадней всего,
С корнем вы рвете то, что прекрасно,
В душе после вас - ничего, ничего!», признается она читателям в стихотворении "Ничего», написанном в 1903 году.

Образ « Зинаиды Прекрасной» поражал, отталкивал и притягивал не только поэтов, творивших с ней в одно время: А. Блока, А. Белого, В. Розанова В. Брюсова, но и нас, студентов, живших ровно через сто лет после ее рождения.

В жизни и творчестве Зинаиды Гиппиус было много всего запретного и безнравственного с точки зрения людей, общавшихся с ней в то далекое время, но такого притягательного, разжигающего наше воображение и интерес к ней. Зинаида сама о своей душе писала очень откровенно и безжалостно в стихотворении « Она» в 1905 году.
«В своей бессовестной и жалкой низости
Она, как пыль сера, как прах земной.
И умираю я от этой близости.
От неразрывности ее со мной.
…………………………………………………..
Своими кольцами она упорная,
Ко мне ласкается меня душа.
И эта мертвая, и эта черная,
И эта страшная моя душа!»

Прошли годы. Однажды в отзыве на мою статью « Разве можно забыть» о поэтессе Елизавете Юрьевне Кузьминой-Караваевой автор Нина Антюшкина упомянула о сборнике « Царицы муз» В. В. Ученовой.

Я взяла этот сборник о русских поэтессах 19 - начала 20 веков в библиотеке и неожиданно увидела краткую статью и несколько стихов Зинаиды Николаевны Гиппиус. Так снова у меня вспыхнул интерес к ней. Перечитала все, что о ней написано в интернете, и решила написать свои размышления о жизни и творчестве Гиппиус уже с позиции женщины, пожившей на свете и повидавшей всякого за свою жизнь.

Зинаида Николаевна Гиппиус родилась (8)20 ноября 1869 года в городе Белев Тульской губернии. Отец, выходец из обрусевшей немецкой семьи, Николай Романович Гиппиус, юрист,служил некоторое время обер-прокурором в Сенате.

Мать, Анастасия Васильевна, урожденная Степанова, дочь обер-полицмейстера из Екатеринбурга.

Семья часто переезжала с одного места на другое, поэтому школу Зинаида посещала урывками, к экзаменам готовилась с гувернантками. С детства Зинаида сочиняла стихи и вела дневники. Девочка была необыкновенно умна и талантлива. Она обожала стихи Лермонтова, знала наизусть многие из них.

Ее секретарь, Владимир Ананьевич Злобин так охарактеризовал Зинаиду Николаевну в « Тяжелой душе»: «Все, что она знает и чувствует в 70 лет, она уже знала и чувствовала в 7, не умея это выразить».

Девочкой Зина чувствовала глубокую привязанность к своему отцу. К несчастью, отец заболел туберкулезом и умер в 1881 году в Нежине Черниговской губернии, когда Зине было всего 11 лет. Зина испытала огромное потрясение от смерти любимого отца.

Семья осталась без средств существования. Сначала переехали в Москву.
Затем были переезды в Ялту, в Тифлис к дяде. Зинаида часто болела: возвратный тиф, бесконечные ангины и ларингиты. Дяде пришлось снять для племянницы дачу в Боржоме.

Именно на этой даче « в вихре веселья, танцев, поэтических состязаний, скачек» ей, наконец, удалось оправиться от потрясшей ее смерти отца.

В 1888 году на даче в Боржоме 18-летняя Зинаида знакомится с поэтом
Дмитрием Сергеевичем Мережковским, ощутив мгновенную духовную и интеллектуальную близость. Они обвенчались в 1889 году и прожили вместе 52 года.

Странный был этот брак. Без детей. Без настоящей семейной жизни.
Скорее это был только духовный и интеллектуальный союз. Дмитрий Сергеевич полностью отрицал телесную сторону супружества, отрицал интимные отношения с женой. А она любила его по-настоящему. И страдала, не желая признаться в этом даже себе. Свои чувства она выразила в « Любви» в 1900 году.
« В моей душе нет места для страдания:
Моя душа – любовь.
Она разрушила свои желанья,
Чтоб воскресить их вновь».

Но уже совсем другие мысли о любви звучат в ее стихотворении в 1901 году.
« Сегодня заря встает из-за туч.
Пологом туч от меня спрятана.
Не свет и не мгла… И темен сургуч,
Которым » Любовь» моя запечатана...

И хочется мне печати сломать…
Но воля моя смирением связана.
Пусть вечно закрытой лежит тетрадь,
Пусть будет Любовь моя - недосказана».

А, уже в « Узле», написанном в 1905 году, чувства ее совершенно иные:
«Сожму я в узел нить
Меж сердцем и сознаньем.
Хочу разъединить
Себя с моим страданьем».

Это же подтверждает и ее секретарь, поэт В. Злобин, написавший в 1958 году: « … Немногие в жизни страдали от любви так, как страдала она… Она не только ничего не приобрела, но все потеряла…»
Продолжение следует.

О златокудрой представительнице серебряного века Зинаиде Гиппиус говорили, что Бог удостоил ее «ручной выделки», выпуская остальных людей «пачками» и «сериями». Писательница любила эпатировать публику откровенными нарядами, шокирующими заявлениями и неординарным поведением.

Пока одни восхищались работами литераторши, другие выказывали идеологу русского символизма пренебрежение, заявляя, что ее гений достаточно посредственен. Спустя столетия интерес к творчеству и биографии Декадентской Мадонны значительно вырос, и сейчас произведениями поэтессы зачитывается как великовозрастная аудитория, так и молодежь.

Детство и юность

8 ноября 1868 года у юриста Николая Романовича Гиппиус и его жены Анастасии Васильевны (Степановой) родилась дочь, которую назвали Зинаидой. Семейство проживало в городе Белеве Тульской губернии, где Николай Романович проходил службу после окончания юридического факультета.

Из-за специфики деятельности отца постоянного места жительства Гиппиусы не имели. В детские годы поэтесса успела пожить и в Харькове, и в Петербурге, и в Саратове.

В 1880 году Николай Романович получает должность судьи, и семья снова переезжает: в этот раз на родину – город Нежин. Поскольку в маленьком городке не было женской гимназии, Зину отдали в Киевский институт благородных девиц, но уже через полгода забрали обратно: девочка так тосковала по дому, что все шесть месяцев провела в институтском лазарете.

Огромным потрясением для поэтессы стала смерть отца. Мужчина скоропостижно скончался в марте 1881 года от туберкулеза. Оставшись без средств к существованию, Анастасия Васильевна с дочерьми (Зинаидой, Анной, Натальей и Татьяной) переезжает в Москву. Там Зину отдали в гимназию Фишер. Спустя полгода учебы у будущей поэтессы также диагностировали туберкулез. Мать опасалась, что все дети, унаследовавшие от отца склонность к чахотке, долго не проживут, и поэтому уехала в Крым.

Из-за чрезмерной опеки матери домашнее обучение стало для будущей мистификаторши единственно возможным путем к самореализации. Точные науки никогда не интересовали литераторшу. С ранних лет Зина начала вести дневники и писать стихи – сначала шуточные про членов семьи. Ей даже удалось заразить увлечением тетку и гувернанток.

После Крыма семья переехала на Кавказ. Там жил брат матери – Александр Степанов. Его материальное благосостояние позволило им провести лето в Боржоми. На следующий год семейство поехало в Манглиси, где Александр Степанов скончался от воспаления мозга. Гиппиусы вынуждены были остаться на Кавказе.

Златовласой красавице удалось покорить молодежь Тифлиса. Дьяволица с русалочьими глазами влекла к себе взоры, мысли, чувства всех, кто с нею сталкивался. Зинаиду прозвали «поэтессой», признавая тем самым ее литературный талант. В кружке, который она собрала вокруг себя, все писали стихи, подражая популярнейшему в то время Семену Надсону. Поэзия Гиппиус уже тогда выделялась из общей массы лишенных эмоциональной составляющей произведений товарищей.

Литература

Дом Мережковских стал центром религиозно-философской и общественной жизни Петербурга. Все молодые мыслители и начинающие писатели мечтали попасть на литературные вечера супругов. Посетители салона признавали авторитет Гиппиус и в большинстве своем считали, что именно ей принадлежит главная роль в начинаниях сообщества, сложившегося вокруг Дмитрия Сергеевича.

В литературных кругах столицы Зинаида Николаевна была на передовых позициях: при ее содействии состоялся литературный дебют , она вывела в люди начинающего , ей принадлежит первая рецензия на стихи тогда еще никому не известного .

Уже с 1888 года она начала печататься: первой ее публикацией были стихи в журнале «Северный вестник», затем рассказ в «Вестнике Европы». Позже для публикации литературно-критических статей она взяла себе псевдоним – Антон Крайний. Литераторша писала обо всем: о жизни («Почему», «Снег»), о любви («Бессилие», «Любовь одна»), о Родине («Знайте!», «14 декабря», «Так и есть», «Она не погибнет»), о народе («Крик», «Стекло»).

Стихи Зинаиды Гиппиус, как и проза Дмитрия Мережковского, не вписывалась в рамки общепринятой литературы. Поэтому издатели печатали их произведения на свой страх и риск.

Гиппиус оказалась у истоков зарождающегося в России символизма. Наряду с , Николаем Минским, Иннокентием Анненским ее возвели в ранг «старшего символиста» еще при жизни.

Основные мотивы ранней поэзии Гиппиус – проклятия скучной реальности и прославление мира фантазии, тоскливое ощущение разобщенности с людьми и в то же время жажда одиночества. В рассказах двух первых книг «Новые люди» (1896 год) и «Зеркала» (1898 год) господствовали идеи , которые Гиппиус пропустила через призму собственного декадентского мировосприятия.

В идейно-творческом развитии писательницы большую роль сыграла Первая русская революция (1905–1907 года). После нее в свет вышли сборники рассказов «Черное по белому» (1908 год), «Лунные муравьи» (1912 год); романы «Чертова кукла» (1911 год), «Роман-царевич» (1913 год). В своих произведениях Гиппиус утверждала, что без «революции духа» социальное преображение невозможно.

Встретив враждебно Октябрьскую революцию 1917 года, Гиппиус вместе с мужем эмигрирует в Париж. Эмигрантское творчество Зинаиды состоит из стихов, воспоминаний и публицистики. Она выступала с резкими нападками на Советскую Россию и пророчила ей скорое падение.

Обосновавшись в Париже, где у них еще с дореволюционных времен осталась квартира, Мережковские возобновили знакомство с цветом русской эмиграции: Николаем Бердяевым, Иваном Шмелевым, Константином Бальмонтом, и другими.

В 1926 году супруги организовали литературно-философское братство «Зеленая лампа» – своего рода продолжение одноименного сообщества начала XIX века, в котором участвовал .

Собрания были закрытыми, а гости приглашались исключительно по списку. Постоянными участниками «заседаний» были Алексей Ремизов, Борис Зайцев, Иван Бунин, Надежда Тэффи, Марк Алданов и Николай Бердяев. С началом Второй мировой войны сообщество прекратило свое существование.

Личная жизнь

Еще при жизни о любовных похождениях белой дьяволицы слагали легенды. Женщина, имевшая огромное количество поклонников, была замужем лишь однажды. Ее мужем был небезызвестный философ и поэт – . Их союз неоднократно называли фиктивным: Зинаиде приписывали романы со всем литературным бомондом Санкт-Петербурга, а Дмитрию – мужскую несостоятельность. Только близкие друзья знали, насколько сильно эти два неординарных человека любили друг друга.

Молодые люди познакомились в 1888 году в Боржоми. Там Гиппиус поправляла здоровье, а Мережковский, путешествующий в тот период по Кавказу, был в городе проездом. При первой же беседе Зинаида ощутила их мистическое родство душ. Дмитрий также был очарован восемнадцатилетней поэтессой. Его пленила не столько красота девушки, сколько ее ум. Через пару месяцев мужчина сделал возлюбленной предложение, и та, ни секунды не сомневаясь, ответила согласием.

8 января 1889 года в Тифлисе состоялась скромная церемония венчания. День свадьбы пара никак не отмечала. По возвращении домой каждый из них ушел в работу: Мережковский – в прозу, а Гиппиус – в поэзию. Много позже в мемуарах поэтесса признается, что для нее это все было настолько несущественно, что на утро следующего дня она уже и не помнила, что вышла замуж.

Достоверно известно, что интимных отношений между супругами не было. Гиппиус в принципе не интересовали плотские утехи. Женщина не мыслила жизни без двух вещей: рефлексии и интеллектуальной работы. Все остальное она либо презирала и отрицала, либо высмеивала.

Безусловно, Зинаиде льстило внимание мужчин. Декадентская Мадонна умела пользоваться своей красотой. Ей нравилось очаровывать и нравилось быть очарованной, но дальше переписок дело никогда не заходило.

«Отношения» у нее были и с писателем Николаем Минским, и с прозаиком Федором Червинским, и с критиком Акимом Волынским. Белая дьяволица обожала смотреть в глаза без памяти влюбленных в нее мужчин и видеть там собственное отражение.

В 1905 году семья Мережковских сблизилась с публицистом Дмитрием Философовым. Литераторы не только вместе творили, но и жили. В глазах общества «тройственный союз» писателей был верхом неприличия. Люди осуждали Гиппиус, говоря, что столь недостойным поведением она опозорила и себя, и мужа.

Поборники морали забывали, что с Дмитрием Философовым у поэтессы не могло быть никаких порочных отношений хоты бы потому, что публицист был нетрадиционной сексуальной ориентации, и от одной только мысли о физическом контакте с женщиной его «выворачивало наизнанку». Их сожительство – неудавшейся эксперимент, целью которого было разрушение закостенелых норм морали.

Какие бы слухи не ходили о поэтессе, сколько бы романов в действительности не было на ее счету, все это в итоге не имело значения, ведь душа литераторши не признавала никого, кроме Дмитрия Мережковского, с которым Зинаида Николаевна прожила полвека.

Смерть

После смерти мужа Гиппиус начала писать книгу «Дмитрий Мережковский», но из-за того, что у Зинаиды перестала функционировать правая рука, закончить работу она не смогла.

Лишенная возможности творить поэтесса постепенно теряла рассудок. Писательница хотела как можно быстрее воссоединиться с мужем, поэтому периодически предпринимала попытки уйти в мир иной раньше положенного срока. После череды неудач все еще неплохо работавшая фантазия литераторши создала мир, в котором Дмитрий Сергеевич был еще жив.

Единственной отрадой сходившей с ума женщины была кошка. Ни на секунду не отходившее от хозяйки животное покинуло женщину только однажды – в день ее кончины. Умирая, Зинаида Николаевна тщетно пыталась нащупать руками спутницу ее последних лет.

Вечером 1 сентября 1945 года отец Василий Зеньковский причастил Гиппиус. Она мало что понимала, но причастие проглотила. Легенда серебряного века ушла в небытие 9 сентября 1945 года (в возрасте 76 лет). Ее похоронили на русском кладбище Сен-Женевьев-де-Буа в одной могиле с супругом. Литературное наследие мистификаторши сохранилось в сборниках стихов, драм и романов.

• При жизни Гиппиус называли ведьмой, поэтому пришедшие на похороны люди, дабы удостовериться в том, что поэтесса умерла, подходили к гробу и стучали по нему палками.
• Известен случай, когда на обеде Вольного философского общества поэтессу огорчило однообразие представленных блюд. Раздосадованная писательница поделилась недовольством с соседом по столу, сказав ему: «Как скучно! Подают все одно и то же. Опять телятина! Надоело. Вот подали бы хоть раз жареного младенца!». Соседом Гиппиус был служитель церкви, которого заявление Зинаиды повергло в шок.

• Рисуя набросок портрета Гиппиус, Леону Баксту, дабы показать миру бесконечно длинные ноги поэтессы, пришлось подклеивать к листу бумагу. Гиппиус приписывали и однополые «связи». Известно, что в стихотворениях поэтесса неоднократно признавалась в любви подруге – баронессе Елизавете фон Овербек.
• Иван Бунин, никогда прежде не ходивший на похороны (классик панически боялся смерти и всего, что с ней связано), не отходил от гроба писательницы ни на минуту.
• Ходила легенда, что у поклонников Гиппиус забирала обручальные кольца, нанизывала их на цепочку и вешала ее у изголовья кровати. На светских раутах литераторша частенько появлялась с куклой-уткой на руках. Утка, по замыслу писательницы, символизировала разделение супругов, считавших пошлостью половую связь.

Библиография

• «Собрание стихотворений» (книга первая. 1889-1903 год);
• «Собрание стихотворений» (книга вторая. 1903-1909 год);
• «Последние стихи» (1914-1918 год);
• «Стихи. Дневник 1911-1921» (1922 год).
• «Новые люди». Первая книга рассказов. (1896 г.);
• «Зеркала» (вторая книга рассказов, 1898 год);
• «Третья книга рассказов» (1901 год);
• «Алый меч» (четвертая книга рассказов, 1907 год);
• «Чёрное по белому» (пятая книга рассказов, 1908 год);
• «Лунные муравьи» (шестая книга рассказов, 1912 год);
• «Чёртова кукла» (1911 год);
• «Роман-царевич» (1913 год).
• «Зелёное кольцо» (1916 год).

ДЕКАДЕНТСКАЯ МАДОННА
Моей души, в её тревожности,
(Зинаида Гиппиус)
Не бойся, не жалей.
Две молнии – две
невозможности –
Соприкоснулись с ней.
Ищу опасное и властное
Слиянье всех дорог,
А всё живое и прекрасное
Приходит в крайний срок.
И если правда здешней
нежности
Не жалость, а любовь,-
Всесокрушающей мятежности
Моей не прекословь.
З.
Гиппиус

…Она позволяла себе всё, что запрещалось
остальным. Носила мужские наряды – они эф­
фектно подчеркивали ее бесспорную женствен­
ность. Именно такой изобразил ее на известней­
шем портрете Лев Бакст. Обожала играть людь­
ми, ставить над ними своеобразные эксперимен­
ты. Сначала привлекала их выражением глубокой
заинтересованности, очаровывала своей несо­
мненной красотой и обаянием, затем – отталки­
вала надменностью, насмешливостью, холодным
презрением. При ее незаурядном уме это было
несложно. Ее любимыми развлечениями было
дерзить людям, конфузить их, ставить в неловкое
положение и наблюдать за реакцией. В историю вошли и
знаменитая лор-
1906 г.
Л.Бакст. Портрет З.Н.Гиппиус
лорнетка, которой близорукая Зинаида Николаевна пользова­
лась с вызывающей бесцеремонностью, и ожерелье, сделан­
ное из обручальных колец ее поклонников…

Она пыталась скрыть свое истинное
лицо, пытаясь таким образом научиться не
страдать. Обладающая ранимой, сверхчув­
ствительной натурой, Гиппиус специально
ломала, переделывала себя, чтобы обрести
психологическую защиту, обрасти панци­
рем, охраняющим ее душу от повреждений.
А поскольку, как известно, лучший способ
защиты – нападение, Зинаида Николаевна и
избрала столь вызывающий стиль поведе­
ния…
В своем дневнике Блок сделал лаконич­
ную, но ёмкую запись об этой поэтессе:
«Единственность Зинаиды Гиппиус».
Да, единственность Зинаиды Гиппиус. Есть люди, которые как
будто выделаны машиной, выпущены на свет Божий целыми
однородными сериями, и есть другие, как бы «ручной рабо­
ты». Именно такой и была Зинаида Николаевна Гиппиус…

Зинаида Николаевна Гиппиус родилась 8(20) ноября
1869 года в городе Белёве Тульской губернии в обру­
севшей немецкой дворянской семье. Отец, Николай Ро­
манович Гиппиус, известный юрист, некоторое время
служил обер­прокурором в Сенате; мать, Анастасия Ва­
сильевна, урожденная Степанова, была дочерью екате­
ринбургского обер­полицмейстера.
По необходимости, связанной со служебной деятельнос­
тью отца, семья часто переезжала с места на место, из­за
чего девочка не получила полноценного образования; различные учебные
заведения она посещала урывками, готовясь к экзаменам с гувернантками.
Отец умер в возрасте 48­ми лет от туберкулеза. В 1882 г. его вдова вместе
с 4­мя дочерьми переехала в Москву, и Зинаида стала учиться в гимназии
Фишера. Занималась охотно, с интересом, но вскоре врачи обнаружили
туберкулез и у нее. Гимназию пришлось оставить. «Малень­
кий человек с большим горем», - такими словами вспомина­
ли здесь девочку, постоянно носившую печать печали на лице.

Стихи будущая поэтесса начала писать с семи лет. В 1902 г. в письме Ва­
лерию Брюсову она замечала: «В 1880 году, то есть когда мне было 11
лет, я уже писала стихи (причем очень верила во вдохновение и старалась
писать сразу, не отрывая пера от бумаги). Стихи мои всем казались
«испорченностью», но я их не скрывала. Должна оговориться, что я была
нисколько не «испорчена» и очень религиозна при всём этом…»
А еще девочка запоем читала, вела дневники, охотно переписывалась со
знакомыми и друзьями отца. Один из них, генерал Н.С. Драшусов, пер
­вым обратил внимание на юное дарование и посоветовал Зиночке всерьёз
заняться литературой.
Уже для первых поэтических упражнений девочки были
характерны самые мрачные настроения. «Я с детства ра­
нена смертью и любовью», - позже признавалась она.
Как отмечал один из биографов поэтессы, «Гиппиус с
начала своих дней живёт как бы вне времени и простран­
ранства, занятая чуть ли ни с пелёнок реше­
нием вечных вопросов». «Всё, что она знает

В 70 лет, она уже знала и чувствовала в семь».

Зиночка и ее сестры унаследовали от отца склонность
к чахотке, поэтому мать увозит их из Москвы сначала
в Крым, а затем на Кавказ – там жил брат матери,
Александр Степанов. Его материальное положение
позволило всем провести лето в Боржоме, курортном
городке недалеко от Тифлиса. На следующее лето
вновь поехали в Грузию, в Манглис, где Александр
Степанович скоропостижно скончался от воспаления
мозга. Семья Гиппиус была вынуждена остаться на
Кавказе.
Зина покорила тифлисскую молодежь. Высокая, статная красавица с пыш­
ной золотисто­рыжей косой ниже колена и изумрудными глазами неудер­
жимо влекла к себе взоры, мысли, чувства всех, кто с нею сталкивался. Ее
прозвали «поэтессой» – признавая тем самым ее литературный талант. В
кружке, который она собрала вокруг себя, почти все писали стихи, подра­
жая популярнейшему в то время поэту Семену Надсону, недав­
но умершему от чахотки, – но ее стихи были лучше всех.

В Тифлисе Зине попался в руки журнал «Живописное обозрение» со
статьей о Надсоне. Там, помимо прочего, упоминалось имя другого мо­
лодого поэта, друга Надсона, – Дмитрия Мережковского, и приводилось
одно его стихотворение. Оно Зине не понравилось, но имя запомнилось...
Весной 1888 года Гиппиусы снова едут в Боржом. Туда же приезжает
Д.С. Мережковский, путешествующий по Кавказу после окончания Пе­
тербургского университета. К тому времени он уже выпустил свою пер­
вую книгу стихов и был весьма известным поэтом. Как оба считали, их
знакомство носило мистический характер и было предопределено свыше.
О первой встрече с будущим мужем З.Гиппиус позже писала: «…Я уви­
дела мою мать и рядом с ней -
худенького молодого человека небольшого роста с
каштановой бородкой. Он что­то живо говорил
маме, она улыбалась. Я по­ няла, что это
Мережковский… Мне его стихи каза­
лись гораздо хуже надсоновских, что я
ему не преминула высказать… Однако
после первой встречи мы стали встре­
чаться ежедневно…»

Ощутив духовную и интеллектуальную близость со своим новым
знакомым, резко отличавшимся от её окружения, 18­тилетняя Гиппиус на
его предложение о замужестве не задумываясь ответила согласием.
8 января 1889 года Зинаида Гиппиус и Дмитрий Мережковский об­
венчались в тифлисской церкви Михаила Архангела. Ей было 19 лет, ему
– 23. За скромной церемонией венчания последовало короткое свадеб­
ное путешествие… Они прожили вместе более 50 лет, «не расставаясь
ни на день…»
Союз с Мережковским оказал решающее влияние не только на судьбу
Зинаиды Гиппиус, но и на судьбу всей русской литературы «серебряного
века». Небеса унылы и низки,
Но я знаю – дух мой высок.
Мы с тобой так странно близки,
И каждый из нас одинок…
Мы с тобою единственно близки,
Мы оба идем на восток.
Небеса злорадны и низки,
Но я верю – дух наш высок. Март
1894

Странное впечатление производила эта пара: внешне они поразительно
не подходили друг другу. Он – маленького роста, с узкой впалой грудью,
в допотопном сюртуке. Черные, глубоко посаженные глаза горели
тревожным огнем библейского пророка. Это сходство подчеркивалось
вольно растущей бородой и тем легким взвизгиванием, с которым
переливались слова, когда Дмитрий Сергеевич раздражался. Держался он
с некоторым чувством превосходства и сыпал то цитатами из Библии,
то из языческих философов.
А рядом с ним Зинаида Николаевна Гиппиус. Соблазнительная,
нарядная, особенная. Она казалась высокой из­за чрезмерной худобы.
Но загадочно­красивое лицо не носило никаких следов болезни.
Пышные темно­золотистые волосы спускались на нежно­белый лоб и
оттеняли глубину удлиненных глаз, в которых светился внимательный ум.
Умело­яркий грим. Головокружительный аромат сильных, очень приятных
духов. Держалась она как признанная красавица, к тому же – поэтесса.
От людей, близких к Мережковским, не раз приходилось слышать, что
заботами о семейном благополучии ведала почти исключительно З.Н. и
что в этой области ею достигались невероятные успехи.

Сразу после свадьбы Гиппиус и Мережковский
переехали в Петербург, где они принимали гостей
– поэтов, писателей, художников, религиозных и
политических деятелей. Гиппиус стала царицей
этого блестящего литературного салона. Не хозяй­
кой, а именно царицей. Хрупкая капризная девоч­
ка, которую поначалу воспринимали лишь как тень
знаменитого мужа, сумела сломать все воз­
можные стереотипы и завоевать среди современ­
ников титул "декадентской мадонны" – вдохнови­
тельницы и одного из самых беспощадных крити­
ков своей эпохи.
Поначалу Гиппиус и Мережковский заключили
негласный уговор: она будет писать исключитель­
но прозу, а он - поэзию.
Но уговор нарушил сам Мережковский: у него возникла идея
романа о Юлиане Отступнике. С этого момента они стали
писать стихи и прозу каждый. В зависимости от настроения.

В Петербурге Гиппиус познакомилась с из­
вестными литераторами: А.Н. Плещеевым,
Я.П. Полонским, А.Н. Майковым, Д.В. Григо­
ровичем и др.; сблизилась с молодым поэтом
Николаем Минским (псевдоним Н.М. Вилен­
кина) и редакцией «Северного вестника», од­
ной из центральных фигур в котором был
критик А.Л. Волынский. С этим журналом, ориентировавшимся на новое
направление – «от позитивизма к идеализму», были связаны первые ли­
тературные опыты Гиппиус. В 1890 году она пишет рассказ «Простая
жизнь», который был напечатан в «Вестнике Европы» под заголовком
«Злосчастная».
Нужно отметить, что это была не первая публикация Зинаиды Гиппиус. Ее
профессиональная литературная жизнь началась незадолго до свадьбы,
когда в 12­й книжке журнала «Северный вестник» за 1888 год появилась
два «полудетских», как вспоминала поэтесса, стихотворения,
отражавшие «общую ситуацию пессимизма и меланхолии
1880­х годов» и подписанные инициалами З.Г.

По ее же собственному признанию, до встречи с Мережковским это был
еще «не поэт – Зинаида Гиппиус», это был «Надсон в юбке». Вообще вся
ранняя поэзия З.Г. окрашена в тона, характерные для «поколения устав­
ших» – поколения 1880­х годов, поколения «безвременья». И, конечно,
здесь не могло не обойтись без весьма распространенных в литературе то­
го времени мотивов: бессилия, покинутости, бессмысленности человече­
ского существования, с одной стороны, и привлекательности, спаситель­
ности смерти – с другой (а у Гиппиус на все это накладывался собствен­
ный отпечаток – следы недавней болезни, туберкулеза):
Мой друг, меня сомненья не тревожат.
Я смерти близость чувствовал давно.
В могиле, там, куда меня положат,
Я знаю, сыро, душно и темно…
Название стихотворения – «Отрада». Написано оно в
1889 году, от мужского лица (в дальней­
шем к этому приему Гиппиус будет прибе­
гать не только в стихах).

Как поэт оригинальный, с собственным голосом З.Гиппиус оформится в
первое десятилетие нового, ХХ века, когда религиозно­мистические ис­
кания обретут поэтическую форму, когда напряженное духовное сущест­
вование между двумя полярными полюсами – то, что ее мучило и не на­
ходило ответа, она сумеет передать в слове: «Мне близок Бог – но не могу
молиться./ Хочу любви – и не могу любить». Когда «Я» выйдет за рамки
личности и станет и миром, и Богом (и миром, и Богом – в себе).
Но до этого времени Гиппиус будет пробовать себя в прозе. В 1892 г. она
напишет рассказы «В Москве» и «Два сердца». Ее романы («Без талисма­
на», «Победители», «Мелкие волны») будут с успехом печататься как в
«Северном вестнике», так и в «Вестнике Европы», «Русской мысли» и
других популярных изданиях. Позже Гиппиус утверждала: «Романов
этих я не помню, даже заглавий, кроме одного, называвшегося «Мелкие
волны». Что это были за «волны» - не имею никакого понятия и за них
не отвечаю». Однако многие критики относились к этому периоду твор­
чества Гиппиус серьезнее, чем она сама, отмечая двойствен­
ность человека и бытия, ангельского и демонического начал и
указывая на явное влияние Ф.М. Достоевского.

Исследователи творчества Зинаиды Гиппиус отмечают,
что она в своем творчестве во многом следовала за Ме­
режковским, была «преданным проводником его рели­
гиозно­философских идей» (В.Брюсов), что ее роль в
символизме была неотделима от роли мужа, потому
часто оставалась почти незаметной. Но зато З.Гиппиус
внесла в русский символизм стихию театральности, со­
создала особый, “декадентский” стиль в жизни и творчестве (ходила в
платьях, производивших фурор­смятение в Петербурге и Париже).
Декадентство (от французского «decadence» – упадок) – общее наимено­
вание явлений культуры последней трети XIX – начала XX веков.
Декадентство было отмечено настроениями упадочничества, безнадеж­
ности, отвращения к реальной жизни и/или страха перед ней, пессимиз­
ма, крайнего индивидуализма, скепсиса, утраты моральных ценностей,
элитарности, богемности. «Полюбить самого себя – вот начало
романа,
который продлится всю жизнь», – написал О. Уайльд в
«Заве­ тах молодому поколению». Этот постулат оказался
очень близок декадентам.

Гораздо более ярким, в сравнении с прозаическим, был
поэтический дебют Гиппиус: стихотворения, опублико­
ванные в «Северном вестнике», – «Песня» («Мне нужно
то, чего нет на свете…») и »Посвящение» (со строками:
«Люблю я себя, как Бога») сразу получили скандальную
известность. Множество прозвищ прилипло к ней надол­
го: «сатанесса», «белая дьяволица», ну и, конечно, «дека­
дентская мадонна».
Если в прозе Зинаида Гиппиус сознательно ориентировалась «на общий
эстетический вкус», то стихи она воспринимала как нечто крайне интим­
ное, созданное «для себя» и творила их, по собственным словам, «словно
молитву». «Естественная и необходимейшая потребность человеческой
души всегда - молитва. Бог создал нас с этой потребностью. Каждый
человек, осознает он это или нет, стремится к молитве. Поэзия вообще,
стихосложение в частности, словесная музыка - это лишь одна из форм,
которую принимает в нашей Душе молитва. Поэзия… есть
полное ощущение данной минуты,» - писала Гиппиус в эс­
се «Необходимое о стихах».

Именно исповедальность, «молитвенность» давала повод
критикам для нападок: утверждалось, в частности, что,
обращаясь к Всевышнему (под именами Он, Невидимый,
Третий), Гиппиус устанавливала с ним «свои, прямые и
равные, кощунственные отношения».
Мало того. Она даже выступала защитником владыки
того царства, куда попадают души самоубийц, например,
в стихотворении «Божья тварь» (1902 г.):
За Дьявола Тебя молю,
Господь! И он – Твое созданье.
Гиппиус и сама во многом провоцировала общественное мнение, тща­
тельно продумывала своё социальное и литературное поведение, своди­
вшееся к смене нескольких ролей, и умело внедряла искусственно фор­
мировавшийся образ в общественное сознание.
Она считала себя творцом, создающим себя, свой образ, свой
стиль, свой мир. Она участвовала в сотворении «нового ре­
лигиозного сознания», новой морали и пр. Но она не апелли­
ровала к вековым ценностям, она ваяла свои собственные.

Зинаида Николаевна всегда стремилась быть свободной – и внешне, и
внутренне. Презирала условности. Она любила одеваться в мужское, как
Жанна д’Арк или Надежда Дурова. В лирике и критике говорила о себе в
мужском роде, подписывалась мужскими псевдонимами «Лев Пущин»,
«Товарищ Герман», «Антон Крайний». Многих это раздражало, некото­
рых пугало, третьих отталкивало. А она, не обращая внимания ни на пер­
вых, ни на вторых, ни на третьих (кроме Дмитрия Сергеевича – он всегда и
во всем оставался единственным авторитетом, к голосу которого она
прислушивалась), была всегда такой, какой могла быть: привлекающей
внимание мужчин и женщин, мятущейся, увлекающейся мистикой «по­ ла»,
решающей вопросы «метафизики любви», размышляющей о Христе.
Весь Петербург знал Гиппиус благодаря ее внешности и частым выступле­
ниям на литературных вечерах, где она читала свои «столь преступные
стихи с явной бравадой»:Я не могу покоряться людям.
Можно ли рабства хотеть?
Целую жизнь мы друг друга
судим, -
Чтобы затем - умереть.

А вот, что она написала о себе сама:
И я такая добрая,
Влюблюсь – так присосусь.
Как ласковая кобра я,
Ласкаясь, обовьюсь.
«Чертова кукла» была остра на язык и одной фразой могла "припечатать"
человека. Она прославилась ядовитой критикой братьев по перу, и это ее
усилиями брак Александра Блока и Менделеевой был разрушен.
Но она же вывела в свет никому не известного Сергея Есенина.
Я в себе, от себя, не боюсь ничего,
Ни забвенья, ни страсти.
Не боюсь ни унынья, ни сна моего,
Ибо все в моей власти.
Не боюсь ничего и в других – от других,
К ним нейду за наградой.
Ибо в людях люблю не себя, и от них
Ничего мне не надо.
Тем не менее эта самолюбивая, эксцентричная женщина
заслужила славу умнейшей женщины империи. Почему?

Все все дело ее в дневниках. Ранние обрываются на 1904 году. Стержень
сюжетов – поиски Любви. Поздние записи начинаются летом 1914 года.
Началась мировая война – посягательство не только на свободу отдель­
ного человека, но на Свободу во вселенском смысле. Даже в первые дни
войны, она в лагере немногочисленных ее противников. Записи почти
пророческие…
Даже стихи этого периода в целом становятся менее интимными, они на­
чинают трогать другие струны («Все она», 1914г.):
Все едины, всё едино,
Мы ль, они ли... смерть – одна.
И работает машина,
И жует, жует война…
А вот реакция на 1917 год: ликование – в феврале, в октябре – горечь от
сбывшихся опасений. «Готовится «социальный переворот», самый
темный, идиотический и грязный, какой только будет в
истории. И ждать его нужно с часу на час», – это запись в
дневнике за день до революционного восстания…

Зинаида Гиппиус жила литературой, религиозными исканиями и Рос­
сией, которую (без надрыва) любила. Но ту, которая была, а не ту, кото­
рая стала. Революция 1905 года уже была не ее. Октябрьский переворот
17­го – тем более. В дневнике поэтесса писала: «На другой день» после
переворота, «чёрный, темный, мы вышли с Д.С. на улицу. Как
скользко, студено, черно… Подушка навалилась - на город? На
Россию? Хуже…» В конце 1917 года Гиппиус ещё имела возможность
печатать антибольшевистские стихи в сохранившихся газетах.
Следующий, 1918 год, прошёл под знаком подавленности. В дневниках
Гиппиус писала о голоде («Голодных бунтов нет - люди едва
держатся на ногах, не взбунтуешь…» ­ 23 февраля), о зверствах ЧК
(«…В Киеве убили 1200 офицеров, у трупов отрубали ноги, унося
сапоги… На улицах вонь. Повсюду лежат неубранные лошади.
Каждый день кого­то расстрели­ вают…» ­ 17 марта). В октябре
Гиппиус пишет: «Все в ком была душа, ходят, как мертвецы. Мы не
возмущаемся, не страдаем, не негодуем, не
ожидаем…» А поэтическим документом времени, отрази­
вшим отношение Гиппиус к происходившему в 1917­1918 гг.,
стал сборник «Последние стихи. 1914­1918» (1918).

Встретив революцию 1917 года крайне враждебно и
назвав ее «блудодейством», «неуважением к святыням»,
воцарением «царства Антихриста» и торжеством
«всемирного зла», З.Гиппиус в 1920­м вместе с мужем
эмигрировала во Францию. С 1921 года супруги жили в
Париже, основав там общество «Зеленая лампа» (1925
­1939), вокруг которого собралась творческая эмиграция,
разделяющая их взгляды. Так начался очередной этап ее
жизни, полный потерь, лишений и раздумий.
Сохранив воинствующе резкое неприятие большевизма, супруги остро
переживали свою отчуждённость от родины. Нина Берберова приводила
в своих воспоминаниях такой их диалог: «Зина, что тебе дороже: Россия
без свободы или свобода без России?» ­ Она думала минуту. ­ «Свобода
без России… И потому я здесь, а не там». ­ «Я тоже здесь, а не там, по­
тому что Россия без свободы для меня невозможна. Но…» ­ И он заду­
мывался, ни на кого не глядя. «…На что мне, собственно, нужна свобо­
да, если нет России? Что мне без России делать с этой свободой?»

В сентябре 1928 года Мережковские приняли участие в
Первом съезде русских писателей­эмигрантов.
Осенью 1938 года Мережковский и Гиппиус выступили с
осуждением «Мюнхенского сговора»: «Пакт о ненападе­
нии», заключенный 23 августа 1939 года между СССР и
Германией, Гиппиус назвала «пожаром в сумасшедшем
доме». Тогда же она объявила о создании бесцензурного
сборника «Литературный смотр» (опубликованного год
спустя), призванного объединить в себе «произведения
всех отверженных другими изданиями писателей».
Свои последние годы З.Гиппиус посвятила работе над биографией мужа.
Эта книга осталась неоконченной и была издана в 1951 году. Тэффи вспо
минала: «Последние месяцы своей жизни З.Н. много работала, и все по
ночам. Она писала о Мережковском. Своим чудесным бисерным почер­
ком исписывала целые тетради, готовила большую книгу. К
этой работе она относилась как к долгу перед памятью «Ве­
ликого Человека», бывшего спутником её жизни.

оо
Также в последние годы З.Гиппиус работала над поэмой «Последний
круг» (опубликованной в 1972 г.), оставшейся, как и книга «Дмитрий
Мережковский», незавершённой. Последней записью в дневнике Гиппи­
ус, сделанной перед самой смертью, была фраза: «Я ст ю мало. Как Бог
мудр и справедлив».
Зинаида Николаевна Гиппиус скончалась в в
Париже 9 сентября 1945 года, пережив мужа на
4 года. Остававшийся до последнего рядом
секретарь В.Злобин свидетельствовал, что в
мгновение перед кончиной две слезы стекли по
её щекам, а на лице появилось «выражение
глубокого счастья». Зинаида Гиппиус была
похоронена под одним надгробием с мужем на
кладбище Сент­Женевьев­де­Буа.
Те немногие, кто уважал и ценил
поэтессу, видели в ее смерти конец
целой эпохи…
Могила Д.С.Мережковского и З.Н.Гиппиус на кладбище Сент­Женевьев де Буа

ЛИТЕРАТУРНОЕ ТВОРЧЕСТВО
ЗИНАИДЫ ГИППИУС
(Основные мотивы и направленность)

Начало литературной деятельности Зинаиды Гиппиус ­ «романтически­
подражательное»: в её ранних стихотворениях и рассказах критики усматри­
вали влияния Надсона, Ницше. После появления программной работы Д.С.
Мережковского «О причине упадка и о новых течениях современной русской
литературы» (1892), творчество Гиппиус приобрело отчетливо «символист­
ский» характер; более того, впоследствии её стали причислять к числу идео­
логов модернизма в русской литературе. В эти годы центральной темой её
творчества становится проповедь новых этических ценностей. Как
писала она в «Автобиографии», «меня занимало, собственно, не декадент­
ство, а проблема индивидуализма и все относящиеся к ней вопросы».
Сборник рассказов 1896 года она полемически озаглавила «Новые люди»,
подразумевая тем самым изображение характерных идейных устремлений
формирующегося литературного поколения. Её герои кажутся непривычны­
ми, одинокими, болезненными, подчёркнуто непонятыми. В рассказе «Среди
мертвых» показана необыкновенная любовь героини к умершему художни­ ку,
чью могилу она окружила заботой и на которой, в конце концов, замерза­ ет,
соединившись, т.о., в своём неземном чувстве со своим возлюбленным.

Впрочем, обнаруживая среди героев первых прозаических сборников Гиппиус
людей «символистского типа», занимавшихся поиском «новой красоты» и путей
духовного преображения человека, критики замечали и отчётливые следы
влияния Достоевского. Так, в рассказе «Зеркала» герои имеют своих
прототипов среди персонажей произведений Достоевского. Главная героиня
повествует, как она «всё хотела сделать что­нибудь великое, но такое…
беспримерное. А потом вижу, что не могу - и думаю: дай что­нибудь дурное
сделаю, но очень, очень дурное, до дна дурное…», «Знайте, что обижать ничуть
не плохо». В новелле «Златоцвет» (1896) рассматривается убийство по
«идейным» мотивам во имя полного освобождения героя: «Она должна
умереть… С ней умрёт всё - и он, Звягин, будет свободен от любви, и от
ненависти, и от всех мыслей о ней». Размышления об убийстве перемежаются
спорами о красоте, свободе личности, об Оскаре Уайльде и т.д. Гиппиус не
копировала слепо, а заново переосмысливала русскую классику, помещая своих
героев в атмосферу произведений Достоевского.

Основными мотивами ранней поэзии Гиппиус критики начала XX века
считали «проклятия скучной реальности», «прославление мира фанта­
зии», поиск «новой нездешней красоты». Характерный для символистской
литературы конфликт между болезненным ощущением внутричеловеческой
разобщенности и, одновременно, стремлением к одиночеству присутствовал и в
раннем творчестве Гиппиус, отмеченном этическим и эстетическим макси­
мализмом. Подлинная поэзия, считала Гиппиус, сводится к «тройной
бездонности» мира, трем темам - «о человеке, любви и смерти». Она
мечтала о «примирении любви и вечности», но объединяющую роль отводила
смерти, которая только и может спасти любовь от всего преходящего.
Подобного рода раздумья на «вечные темы», определившие тональность мно­
гих стихов Гиппиус 1900 годов, господствовали и в двух первых книгах прозы
Гиппиус, основными темами которых были «утверждение истинности лишь
интуитивного начала жизни, красоты во всех её проявлениях и противоречиях и
лжи во имя некоей высокой истины».

«Третья книга рассказов» (1902) Гиппиус вызвала существенный резонанс;
критика в связи с этим сборником заговорила о «болезненной странности»
автора, «мистическом тумане», концепции метафизики любви «на фоне духов­
ных сумерек людей… ещё не способных её осознать». Формула «любви и стра­
дания» по Гиппиус (согласно «Энциклопедии Кирилла и Мефодия») соотно­
сится со «Смыслом любви» В.С.Соловьева и несёт в себе основную идею:
любить не для себя, не для счастья и «присвоения», а для обретения в «Я»
бесконечности. «Выразить и отдать всю душу», идти до конца в любом опыте, в
том числе в экспериментировании с собой и людьми, - вот основные её
жизненные установки.
Заметным событием в литературной жизни России начала XX века
стал выход первого сборника стихотворений З.Гиппиус в 1904 году.
Критика отме тила здесь «мотивы трагической замкнутости, отрешённости от
мира, волевого самоутверждения личности». Единомышленники отмечали и
особую манеру «поэтического письма, недоговоренности, иносказания, намека,
умолчания», манеру извлекать «певучие аккорды отвлеченности» из «немого
пианино», - как назвал это И.Анненский. Последний считал, что «ни один
мужчина никог­ да не посмел бы одеть абстракции таким очарованием», и что в
этой книге наи­ лучшим образом воплотилась «вся 15­летняя история…
лирического модерниз ма» в России.

Некоторые исследователи считали, что творчество Гиппиус отличает
«характерная неженственность»; в её стихах «всё крупно, сильно, без
частностей и мелочей. Живая, острая мысль, переплетенная со сложными
эмоциями, вырывается из стихов в поисках духовной целостности и
обретения гармонического идеала».
Другие предостерегали от однозначных оценок: «Когда задумываешься, где у
Гиппиус сокровенное, где необходимый стержень, вкруг которого обрастает
творчество, где ­ «лицо», то чувствуешь: у этого поэта, может быть, как
ни у кого другого, нет единого лица, а есть ­ множество…», ­ писал Р.Гуль.
Писатель И.Бунин, подразумевая стилистику Гиппиус, не признающую
открытой эмоциональности и часто построенную на использовании
оксюморонов, называл её поэзию «электрическими стихами».
В.Ходасевич, рецензируя «Сияния», говорил о «своеобразном внутреннем
борении поэтической души с непоэтическим умом».
Выдающимся мастером стиха считали её В.Я.Брюсов и И.Ф.Анненский,
восхищавшиеся виртуозностью формы, ритмическим богатством и «певучей
отвлечённостью» лирики Гиппиус конца 1890­х ­1900­х годов.

В 1910 году вышел второй сборник стихов Гиппиус «Собрание стихов. Кн.2.
1903­1909», во многом созвучный первому; его основной темой стал
«душевный разлад человека, во всём ищущего высшего смысла, божественно­
го оправдания низкого земного существования». Два романа неоконченной
трилогии, «Чёртова кукла» (1911) и «Роман­царевич» (1912), встретили
неприятие критики, отметившей «слабое художественное воплощение». В пер­
вом романе были даны шаржированные портреты А.Блока и Вяч.Иванова, а
главному герою противостояли «просветлённые лики» участников триумвира­
та Мережковских и Философова. Другой роман был целиком посвящён вопро­
сам богоискательства и был, по оценке Р.В.Иванова­Разумника, «нудным и тя­
гучим продолжением никому не нужной „Чёртовой куклы“». О романах «Но­
вый энциклопедический словарь» писал: «Гиппиус оригинальнее как автор
стихов, чем как автор рассказов и повестей. Всегда внимательно обдуманные,
часто ставящие интересные вопросы, не лишенные меткой наблюдательности,
рассказы и повести Гиппиус в то же время несколько надуманы, чужды свежес­
ти вдохновения, не показывают настоящего знания жизни. Герои Гиппиус го­
ворят интересные слова, попадают в сложные коллизии, но не живут перед чи­
тателем; большинство их ­ только олицетворение отвлечённых идей, а некото­
рые ­ не более, как искусно сработанные марионетки, приводимые в движение
рукою автора, а не силой своих внутренних психологических переживаний».

Сборник «Последние стихи. 1914-1918» (1918 г.) подвёл черту под актив­
ным поэтическим творчеством Гиппиус, хотя за границей вышли ещё два её
поэтических сборника: «Стихи. Дневник 1911-1921» (Берлин, 1922) и
«Сияния» (Париж, 1939).
В произведениях 1920­х годов преобладала эсхатологическая нота
(«Рос­ сия погибла безвозвратно, наступает царство Антихриста, на
развали­ нах рухнувшей культуры бушует озверение», - согласно
энциклопедии «Кругосвет»).
В качестве авторской хроники «телесного и духовного умирания старого ми­
ра» Гиппиус оставила дневники, воспринимавшиеся ею как уникальный
литературный жанр, позволяющий запечатлеть «само течение жизни»,
зафиксировать «исчезнувшие из памяти мелочи», по которым потомки
смогли бы восстановить достоверную картину трагических событий.

В сборниках рассказов Гиппиус «Алый меч» (1906) и «Чёрное по
белому» (1908) исследователи отметили «туманно­импрессионистическую
манеру» автора, постановку проблем богоискательства, любви и пола
(«Влюблен­ ные», «Вечная «женскость», «Двое – один); снова отметили
влияние Достоевского («Иван Иванович и черт»).
В 1900­х годах Гиппиус заявила о себе и как драматург: ею была написана
пьеса «Святая кровь» (1900), которая вошла в третью книгу рассказов.
Созданная в соавторстве с Д.Мережковским и Д.Философовым пьеса «Маков
цвет» вышла в 1908 году и явилась откликом на революционные события
1905­1907 годов.
Самым удачным драматическим произведением Гиппиус считается
«Зелёное кольцо» (1916); эта пьеса, посвящённая людям «завтрашнего дня»,
была поставлена Вс.Э. Мейерхольдом в Александринском театре.

Важное место в творчестве З.Гиппиус занимает ее деятельность
в качестве литературного критика. Свои статьи она публиковала сначала
в «Новом пути», затем в «Весах» и «Русской мысли» (в основном, под псев­
донимом Антон Крайний). Если верить «Новому энциклопедическому
словарю», её суждения отличались как «большою вдумчивостью», так и
«крайнею резкостью и порою недостатком беспристрастия».
Так, А.Чехов в оценке З.Гиппиус – писатель «охлаждения сердца ко
всему живому», и те, кого он сможет увлечь, «пойдут давиться, стреляться и
то­ питься». «Чехов, – писала З.Гиппиус в статье «О пошлости», – не знает
ни­ чего; в его душе черт поселился прочно, сплетясь с живыми отраженьями
мира; а Чехов даже не подозревает, что черт существует, и конечно, не ему
отделить в сознании живое от мертвого. И он тяжело и устало скучает».
По её мнению, время Максима Горького прошло, он – «отживший худож­
ник». «Стихи о Прекрасной Даме» А.Блока, по утверждению критика,
«нехудожественны, неудачны», в них сквозит «русалочий холод».

Ненависть к Октябрьской революции заставила Гиппиус порвать с теми из
бывших друзей, кто принял её, - с А.Блоком, В.Брюсовым, А.Белым. История
этого разрыва и реконструкция идейных коллизий, которые привели к нему,
составила суть мемуарного цикла Гиппиус «Живые лица» (1925). Революция (в
противоположность Блоку, увидевшему в ней очистительную метель) была
описана ею как «тягучее удушье» однообразных дней, «скука потрясающая» и
вместе с тем, «чудовищность», вызывавшая одно желание: «ослепнуть и
оглохнуть». В происходящем Гиппиус усматривала торжество «Громадного
Безумия» и считала крайне важным сохранить позицию «здравого ума и твердой
памяти».
Творчество Гиппиус в годы эмиграции (согласно энциклопедии «Кругосвет»)
«начинает затухать, она все больше проникается убеждением, что поэт не в
состоянии работать вдали от России»: в её душе воцаряется «тяжелый холод»,
она мертва, как «убитый ястреб». Эта метафора становится ключевой в
последнем сборнике Гиппиус «Сияния» (1938), где преобладают мотивы
горечи, разочарования, одиночества и все увидено взглядом «идущего мимо».
Попытки примирения с миром перед лицом близкого прощания с ним сменя­
ются декларациями неприятия насилия и зла.

Презентация подготовлена
Голдаевской Валентиной Анатольевной,
учителем русского языка и литературы
ГБОУ г. Москвы «Школа № 1499
имени Героя Советского Союза
Ивана Архиповича Докукина

…Современники называли ее «сильфидой», «ведьмой» и «сатанессой», воспевали ее литературный талант и «боттичеллиевскую» красоту, боялись ее и поклонялись ей, оскорбляли и воспевали. Она всю жизнь старалась держаться в тени великого мужа – но ее считали единственной настоящей женщиной-писателем в России, умнейшей женщиной империи. Ее мнение в литературном мире значило чрезвычайно много; а последние годы своей жизни она прожила практически в полной изоляции. Она – Зинаида Николаевна Гиппиус.

Род Гиппиусов ведет свое происхождение от некоего Адольфуса фон Гингста, который в XVI веке переселился из Мекленбурга в Москву, где сменил фамилию на фон Гиппиус и открыл первый в России книжный магазин. Семья оставалась по преимуществу немецкой, хотя случались браки с русскими – в жилах Зинаиды Николаевны русской крови было на три четверти.

Николай Романович Гиппиус познакомился со своей будущей женой, красавицей-сибирячкой Анастасией Степановой, в городе Белёве Тульской губернии, где он служил после окончания юридического факультета. Здесь же 8 ноября 1869 года родилась их дочь, названная Зинаидой. Через полтора месяца после ее рождения Николай Романович был переведен в Тулу – так начались постоянные переезды. После Тулы был Саратов, потом Харьков, потом – Петербург, где Николая Романовича назначили товарищем (заместителем) обер-прокурора Сената. Но этот достаточно высокий пост он в скором времени вынужден был оставить: врачи обнаружили у Николая Романовича туберкулез и посоветовали перебраться на юг. Он перевелся на место председателя суда в городок Нежин Черниговской губернии. Нежин был известен лишь тем, что в нем воспитывался Николай Гоголь.

Зину отдали было в Киевский институт благородных девиц, но уже через полгода забрали обратно: девочка так тосковала по дому, что практически все шесть месяцев провела в институтском лазарете. А поскольку в Нежине не было женской гимназии, Зина училась дома, с преподавателями из местного Гоголевского лицея.

Проработав в Нежине три года, Николай Романович сильно простудился и в марте 1881 года умер. На следующий год семья – кроме Зины, были еще три маленьких сестры, бабушка и незамужняя сестра матери, - перебралась в Москву.

Здесь Зину отдали в гимназию Фишер. Зине очень нравилось там, но через полгода врачи обнаружили туберкулез и у нее – к ужасу матери, боявшейся наследственности. Была зима. Ей запретили выходить из дому. Гимназию пришлось оставить. А весной мать решила, что семье надо год прожить в Крыму. Таким образом, домашнее обучение стало для Зины единственно возможным путем к самореализации. Она никогда особо не увлекалась науками, но от природы была наделена энергичным умом и стремлением к духовной деятельности. Еще в ранней юности Зина начала вести дневники и писать стихи – сначала шуточные, пародийные, на членов семьи. Да еще и заразила этим остальных – тетку, гувернанток, даже мать. Поездка в Крым не только удовлетворила развившуюся с детства любовь к путешествиям, но и предоставила новые возможности для занятий тем, что интересовало Зину больше всего: верховой ездой и литературой.

После Крыма семья переехала на Кавказ – там жил брат матери, Александр Степанов. Его материальное благосостояние позволило всем провести лето в Боржоме – курортном городке недалеко от Тифлиса. На следующее лето поехали в Манглис, где Александр Степанович скоропостижно скончался от воспаления мозга. Гиппиусы вынуждены были остаться на Кавказе.

Зина покорила тифлисскую молодежь. Высокая, статная красавица с пышной золотисто-рыжей косой ниже колена и изумрудными глазами неудержимо влекла к себе взоры, мысли, чувства всех, кто с нею сталкивался. Ее прозвали «поэтессой» – признавая тем самым ее литературный талант. В кружке, который она собрала вокруг себя, почти все писали стихи, подражая популярнейшему в то время Семену Надсону, недавно умершему от чахотки, - но ее стихи были лучше всех. В Тифлисе Зине попался в руки петербургский журнал «Живописное обозрение» со статьей о Надсоне. Там, помимо прочего, упоминалось имя другого молодого поэта, друга Надсона, - Дмитрия Мережковского, и приводилось одно его стихотворение. Оно Зине не понравилось, но имя почему-то запомнилось…
Весной 1888 года Гиппиусы и Степановы снова едут в Боржом. Туда же приезжает Дмитрий Сергеевич Мережковский, путешествующий по Кавказу после окончания Петербургского университета. К тому времени он уже выпустил свою первую книгу стихов и был достаточно известным поэтом. Как оба считали, их встреча носила мистический характер и была предопределена свыше. Через год, 8 января 1889 года, Зинаида Гиппиус и Дмитрий Мережковский обвенчались в тифлисской церкви Михаила Архангела. Ей было 19 лет, ему – 23.

По обоюдному желанию молодоженов, свадьба была очень скромной. Невеста была в темно-стальном костюме и маленькой шляпке на розовой подкладке, а жених в сюртуке и форменной «николаевской» шинели. Не было ни гостей, ни цветов, ни молебна, ни свадебного застолья. Вечером после венчания Мережковский ушел к себе в гостиницу, а Зина осталась у родителей. Утром мать разбудила ее криком: «Вставай! Ты еще спишь, а уж муж пришел!» Только тут Зина вспомнила, что вчера вышла замуж… Так родился семейный союз, которому суждено было сыграть важнейшую роль в истории русской культуры. Они прожили вместе более пятидесяти лет, не расставаясь ни на день.

Дмитрий Мережковский происходил из состоятельной семьи – отец его, Сергей Иванович, служил при дворе Александра II и вышел в отставку в чине генерала. В семье было три дочери и шесть сыновей, Дмитрий – младший, любимец матери. Именно благодаря матери Дмитрий Сергеевич смог добиться от отца, довольно скупого человека, согласия на свадьбу и материальной помощи. Она же сняла и обставила для молодых квартиру в Петербурге – сразу после свадьбы Зинаида и Дмитрий перебрались сюда. Жили так: у каждого отдельная спальня, собственный кабинет – и общая гостиная, где супруги встречались, читали друг другу написанное, обменивались мнениями, принимали гостей.

Мать Дмитрия Сергеевича умерла через два с половиной месяца после его свадьбы, 20 марта. Сергей Иванович, страстно любивший жену и равнодушный к детям, уехал за границу, где увлекся спиритизмом, и практически перестал общаться с семьей. Исключение делалось лишь для Дмитрия – как любимца покойной жены. Умер Сергей Иванович в 1908 году - через 19 лет, день в день, после смерти жены.

Современники утверждали, что семейный союз Зинаиды Гиппиус и Дмитрия Мережковского был в первую очередь союзом духовным, и никогда не был по-настоящему супружеским. Телесную сторону брака отрицали оба. При этом у обоих случались увлечения, влюбленности (в том числе и однополые), но они лишь укрепляли семью. У Зинаиды Николаевны было много увлечений – ей нравилось очаровывать мужчин и нравилось быть очарованной. Но никогда дело не шло дальше поцелуев. Гиппиус считала, что лишь в поцелуе влюбленные равны, а в том, что должно следовать дальше, кто-нибудь обязательно будет стоять над другим. А этого Зинаида ни в коем случае не могла допустить. Для нее самым важным всегда было равенство и союз душ – но не тел.

Все это позволяло недоброжелателям называть брак Гиппиус и Мережковского «союзом лесбиянки и гомосексуалиста». Мережковскому подбрасывались в квартиру письма: «Отомстила тебе Афродита, послав жену – гермафродита».